Сергей Токарев, глава Пермской фондовой биржи, поделился мыслями о перспективах криптовалют и блокчейна.
– Появление первой криптовалюты разделило сообщество на два противоборствующих лагеря: сторонники говорили, что наступил «дивный новый мир», противники доказывали, что эта история – очередная пирамида, фейк, жить которому недолго. Вы на какой стороне?
Я ещё не могу определить своё местонахождение в криптомире. Меня смущает то, что технически и законодательно нет условий, чтобы криптовалюте можно было в полной мере развернуться. Разновидностей этой валюты в какой-то момент насчитывалось около двух тысяч, они по сей день рождаются и умирают, живут своей параллельной жизнью. Вопреки заверениям разработчиков, что криптовалюту нельзя подделать, подделки всё же случаются. Кроме того, криптовалюта списывается, исчезает, деньги теряются. В то же время в ряде стран (к примеру, в Аргентине) криптовалютой можно оплатить проезд на транспорте. И наблюдателю со стороны совершенно непонятно, по какому курсу происходит эта оплата, на основе чего этот курс существует, если законодательно это нигде не прописано.
– На основании внутреннего консенсуса в сети, как поясняют сами разработчики.
Теоретически это понятно. Распределённая сеть действует на основе консенсус-протоколов. Продажа одного биткоина означает переход собственности на криптовалюту от одного лица к другому, и эта запись происходит у всех держателей биткоина. Но никакого отношения к законам это не имеет. Должен быть некий «шлюз» между криптовалютой и реальной денежной массой. На биржах действует система аналогий, договорённостей и происходит какой-то курсовой обмен. Это касается криптовалют с историей. А у тех, что рождаются на глазах, нет курса. Волатильность этого рынка колоссальная: котировки просто летают вверх-вниз.
– Тем не менее, рынок живёт и вызывает всё больший интерес. Почему, на Ваш взгляд?
Я понимаю, что от криптовалюты уже никуда не деться. Сама технология блокчейна востребована, и она меняется в процессе эволюции. Разработчики системы уже отошли от криптовалют, они занимаются именно совершенствованием технологий, пытаются устранить имеющиеся минусы, ускорить процессы, поскольку в самой архитектуре биткоина есть ограничения по количеству выпусков, по памяти, по скорости транзакций. Но уже появились новые технологии, которые могут существовать длительный период и лишены части недостатков «первопроходцев».
– Несмотря на перечисленные проблемы, и сторонники, и скептики согласны с тем, что на этом рынке можно заработать…
Опыт показывает, что можно заработать, но, как водится, можно и потерять. Я видел, как это происходит, на реальных примерах. Четыре года назад было повальное движение создания криптоферм. Все ринулись покупать видеокарты большой производительности. В сельской местности, где тарифы на электроэнергию вдвое ниже, чем в городах, энтузиасты ставили мощные компьютерные системы и майнили биткоин.
Был и второй вариант: можно было купить на виртуальной бирже криптовалюту, которая торгуется в ежедневном режиме, как на рынке «Форекс», и заработать. Единственный недостаток – эти деньги нельзя было вернуть назад. Зато плюс – на вложенную сумму ежедневно начислялась разница между стоимостью покупки и текущей ценой валюты в виде натуральных денежных средств на счёт, с которого можно было забирать эти деньги. И этим многие пользовались. Некоторые мои знакомые на этом заработали, несмотря на то что, когда они приходили за советом, я их отговаривал от такого рода инвестиций, перечисляя все возможные риски.
– Но они попробовали? Как это всё происходило на практике?
Они занимались фермами, начинали с двух плат и заканчивали 20. Маленькое помещение было забито компьютерами (одна плата стоит 100 тыс. руб., чтобы предприятие окупилось, надо было на старте затратить миллионы только на видеокарты). Оборудование отработало примерно 14 месяцев, потом ресурс закончился. Скорости стало не хватать, цепочки блокчейна выросли, стали длиннее, одна цепь генерировалась часами. Электричества тратилось больше, чем получалось выгоды. Генерируемое оборудованием тепло выводило компьютеры из строя. Да ещё крипта упала в цене. И оказалось, что затраты на текущее содержание фермы стали больше, чем толк от этого дела. Тем не менее, инвесторы всё же заработали, хотя сверхдоходов не получили.
Кроме того, они открывали на виртуальной бирже счёт, загоняли туда тысяч 100 и получали с него ежемесячно до 6-8 тыс. реальных рублей. Это было неплохо, но продолжалось не очень долго. Потом виртуальная биржа «схлопнулась», но вложения за восемь месяцев, пока существовало это дело, окупились. Это как в пирамиде – кто раньше зашёл, тот получает своё. Защиты при такой системе заработка никакой.
– Вы предпочли наблюдать за процессом со стороны?
Я следил за биткоином с момента, когда он стоил $3 000 и рос до рекордной отметки в $20 000. И всё ждал, когда наступит передышка. Но она очень долго не наступала. В районе $16 000 было уже очевидно, что рынок «перегрет», исходя из всех финансовых теорий. И на $20 000 мы получили то, что должно было произойти. Сейчас у биткоина – реальная цена, которая колеблется от $3 000 до $9 000.
Меня во всей этой картине больше интересовало денежное выражение биткоина – монета, представляющая собой физический биткоин-кошелёк, который работает как носитель. Мне очень хотелось подержать эту монету в руках, но не повезло. В конце 2013 года регуляторами США была приостановлена продажа монет со встроенным биткоином, и сегодня они представляют собой нумизматическую ценность.
Как пользователь и инвестор я нахожусь пока в стороне, поскольку больше доверяю консервативным традиционным инструментам. Для меня реальные деньги предпочтительнее, несмотря на то, что они сегодня тесно связаны с виртуальной реальностью.
– Сегодня на тему блокчейна рассуждают преимущественно специалисты, находящиеся «внутри» этого стартапа. Могли бы вы оценить это явление с точки зрения пользователя?
В 2008-2009 годах, когда появился биткоин, сама идея была мне непонятна, несмотря на то что я по образованию программист, в некоторой степени имеющий отношение к электронным системам. Я не представлял, как можно сделать распределённую сеть. Потом картина стала вырисовываться. А сегодня я уверен, что эта технология должна была зародиться. В 1995 году к нам на Пермскую товарную биржу пришёл представитель компании «Невод» (один из первых пермских интернет-провайдеров) и рассказал, что есть хорошая штука под названием «интернет». Мы прониклись, приходили в «Невод», смотрели в терминал, как всё работает. И это было единственное место, где можно было реально увидеть собственно процесс. Поисковых систем практически не существовало: чего ни набери – отсутствует. Но сама идея обмена информацией оказалась очень привлекательной, поскольку я тогда занимался проблемой получения информации с Московской товарной биржи.
Так происходит и сегодня: в 2003 году была разработана технология блокчейна, в 2008-м родился биткоин. Спустя десятилетие в процесс втягивается масса людей, которые знакомятся с блокчейном, как ещё недавно – с интернетом. Темп развития новой технологии – геометрическая прогрессия.
– То есть, хайп возник не на пустом месте?
На самом деле это не пузырь, который лопнул, и всё вернулось на круги своя. Это основа, тонкая прослойка, как масло на воде, из которой только начинают появляться живые ростки. Во что это выльется, трудно даже представить.
– Пермская фондовая компания не занимается криптовалютами?
Мы работаем на реальном рынке, потому что сейчас в нём комфортнее, всё законодательно урегулировано. Мы имеем дело с клиентами, их деньгами и несём за них ответственность. Кроме того, Центробанк пока запрещает профучастникам работать с криптовалютами. Частные лица – пожалуйста, могут экспериментировать. И в целом финансовый рынок, а фондовый в особенности, пока живёт техническими, законодательными реалиями, где риски потери капитала гораздо меньше. Допускаю, что, если бы мы жили в Гонконге, картина мира у нас была бы другой: 30% активов можно было бы отдать на криптовалюту, остальное – в материальные активы. Здесь же доля криптовалюты настолько призрачна, что находится по ту сторону сознания, законодательства и реальной жизни.